Эти люди определили, по каким путям пойдёт ХХ век

Жизнь в ритме с солнцем

7 февраля 1897 г. на свет появился человек, который доказал: вся наша жизнь зависит от Солнца.

Александр Чижевский, биофизик, основоположник гелиобиологии, был энциклопедистом — человеком универсальных знаний. В «горячем» 1917-м он защитил сразу две диссертации: одну — посвящённую русской лирике ХVIII в., другую — эволюции физико-математических наук в Древнем мире. Через год последовала третья — «Исследование периодичности всемирно-исторического процесса». Эта диссертация затем и стала основой его теории.

Чижевский предположил, что циклы солнечной активности (их периодичность — чуть более 11 лет) связаны с социальными катаклизмами на Земле. Они влияют на все процессы в живой природе, начиная с урожайности растений и заканчивая заболеваемостью и психической активностью человека. Когда телескопы фиксируют на Солнце мощные вспышки, люди начинают «сходить с ума», совершая импульсивные, необдуманные поступки. В таком состоянии они легко поддаются влиянию и откликаются на любые призывы, что отражается в конкретных событиях — кризисах, войнах, восстаниях, революциях… Иначе говоря, Солнце способно менять ход истории.

Говорят, Чижевский шутки ради даже написал рекомендации политикам: в какие годы и месяцы им надо активнее заниматься пропагандой.

С 1918 г. он начал ставить опыты по воздействию ионизированного воздуха на живые организмы. Исследования показали: положительно заряженные частицы оказывают негативное влияние, а отрицательно заряженные, наоборот, действуют благотворно. Часть своих экс­периментов над животными учёный провёл в том же «Уголке Дурова», где ранее изучал возможности телепатии Владимир Бехтерев.

Впоследст­вии Чижев­ский создал прибор, который повышает концентрацию отрицательных ионов кислорода в воздухе. В честь изобретателя его теперь называют «люстрой Чижевского» — он похож на подвесной потолочный светильник. Научно доказано, что прибор оказывает антимикробное и противострессовое  действие, повышает умст­венные и физические возможности человека. При вдыхании ионов кислорода их заряды передаются в кровь эритроцитам и разносятся по всем клеткам, нормализуя процессы обмена.

Бессмертный Бехтерев

160 лет назад родился человек, которому суждено было стать выдающимся нейрофизиологом и психиатром, основателем целой научной школы.

Владимир Бехтерев был третьим сыном в семье станового пристава из села Сарали Вятской губернии. День его появления на свет (то ли 19, то ли 20 января) доподлинно неизвестен, достоверна только дата крещения — 23 января 1857 г.

 «Строение тёмно»

Отец его, рано умерший от чахотки, отвёл под живой уголок в сельском доме целую комнату. В ней порхали и гнездились птицы. «Благодаря этому у меня уже в детстве развилась невинная страсть собирать гербарии, коллекции насекомых, — напишет потом Бехтерев в автобиографии. — Это оставило неизгладимую любовь к естествознанию».

Гостивший в доме ссыльный поляк обучил 6-летнего мальчика грамоте и арифметике. А уже в младших классах гимназии он каждый день просиживал до ночи в Вятской публичной библиотеке, запоем проглатывая научно-популярную литературу. В 16 лет Бехтерев становится студентом Медико-хирургической академии в Петербурге. Летом после третьего курса вместе с двумя своими братьями подался на войну в Болгарию. На собст­венные деньги они организовали санитарный отряд и развернули под Плевной госпиталь на сорок коек.

Пожалуй, именно в те тяжелейшие дни и ночи, когда от стона раненых невозможно было сомкнуть глаз, он научился главному в профессии врача — состраданию. В Петербург Бехтерев вернулся другим человеком. Теперь он точно знал, что посвятит служению людям всю свою жизнь.

В 1884 г. молодого приват-доцента направляют в загранкомандировку. Берлин, Лейпциг, Вена, Париж… Стажировка в клиниках у ведущих психиатров и физиологов. По возвращении — работа в Казанском университете заведующим кафедрой нерв­ных и психических болезней. Всестороннее изучение мозга тогда стало первоочередной задачей в биологии и медицине. Бехтерев был пионером в этой области исследований.

«Rextura obscura, functiones obscurissimae (“строение тёмно, функции весьма темны”)», — говорили о мозге учёные XIX в. «Желание пробить брешь в этой темноте, пролить в неё свет и послужило основанием к тому, что я с самого же начала занялся изучением мозга», — вспоминал Бехтерев.

В поиске души

На его лекции в Казани собирались толпы. Через щёлку в двери рассказы профессора о душевнобольных слушал молодой булочник Алексей Пешков, привозивший студентам калачи на продажу. Уже после революции Максим Горький встретится с Бехтеревым в Петрограде: «А вы знаете, что я был одним из ваших слушателей?».

В Казани сформировалась научная школа Владимира Бехтерева. На создание его психофизиологической лаборатории (она была первой в России и второй в Европе) Министерство просвещения выделило 1000 руб. В лаборатории изучали устройство мозга и нервной ткани. После того как там был разработан метод исследования тончайших срезов замороженного мозга человека, немецкий профессор Копш заметил: «Анатомию мозга прекрасно знают только двое — Бог и Бехтерев».

Владимир Михайлович, уже получивший мировую известность, вёл приёмы на дому. Лечил больных с эпилепсией, нев­розами, алкоголизмом. Одним из первых русских учёных ввёл в медицинскую практику гипноз и внушение, написав на эту тему ряд работ. Бехтерева всегда интересовали вопросы психического воздействия людей друг на друга. И даже возможности телепатии.

Весной 1914 г. он вместе с дочкой Машей оказался на цирковом представлении знаменитого дрессировщика Дурова. Тот вдруг сам подошёл: «Давно хотел с вами познакомиться. Давайте встретимся, я покажу вам нечто удивительное — мысленное внушение собакам на расстоянии». Бехтерев согласился. Ночами он просиживал у Дурова в его «уголке». Они изучали возможность «мысленной передачи животным заранее продуманной программы действий». Например, собаке предлагалось вскочить на стул и ударить лапой по правой половине клавиатуры рояля. Или, вытянувшись вверх, поцарапать портрет, висящий на стене. Более половины экспериментов были признаны удачными.

Бехтерев пришёл к выводу: возможность чтения и внушения мыслей надо изучать.

18 декабря 1897 г. на ежегодном собрании Императорской военно-медицинской академии Бехтерев произнёс речь, которую и сейчас, спустя почти 120 лет, любят цитировать

Она называлась «Роль внушения в общественной жизни»: «B настоящую пору так много говорят о физической заразе… что, на мой взгляд, нелишне вспомнить и о… психической заразе, микробы которой хотя и не видимы под микроскопом, но… подобно настоящим физическим микробам действуют везде и всюду и передаются через слова и жесты окружающих лиц, через книги, газеты и пр. Словом, где бы мы ни находились… мы находимся в опасности быть психически заражёнными»; «Толпа связывается в одно целое настроением, а потому с толпой говорить надо не столько убеждая, сколько рассчитывая возбудить её горячими словами». Не правда ли, звучит актуально в эпоху цветных революций, когда обращение к эмоциям становится важнее фактов?

А ещё он считал, что закон сохранения энергии применим не только в физике, но и в нейронауках.

Что психическая энергия человека, энергия его жизни не может исчезнуть бесследно, а должна перейти в какую-то иную форму. По­этому, полагал Бехтерев, и бессмертие души должно стать предметом научных исследований. Он не сразу нашёл общий язык с новой властью. Но всё-таки нашёл. И добился того, что вскоре был открыт Институт по изучению мозга и психической деятельности, директором которого до самой смерти Бехтерев и являлся.

К слову, бессмертие он рассматривал скорее не в религиозном смысле, а в социальном. И предлагал ввести в школах воспитание социального героизма. «Служение обществу должно чувствоваться детьми даже не как должное, а как необходимое и неизбежное, как внутренняя потребность, как оправдание своего бытия», — писал Бехтерев.

И кто опять же скажет, что это неактуально в наши дни?

Прорыв Менделеева

110 лет назад, одну — посвящённую русской лирике ХVIII в., скончался человек. Тихо, во сне, в 5 часов утра. Последний день своей жизни он провёл в полузабытьи. Но, когда приходил в себя, просил, чтобы ему читали вслух одну из любимых книг — «Путешествие и приключения капитана Гаттераса» Жюля Верна. Так, не с Библией, а с фантастическим романом ушёл из жизни Дмитрий Иванович Менделеев.

 «Периодическая таблица как сновидение», «чемоданных дел мастер», «изобретатель русской водки» — вот осточертевшая триада, которая возникает при упоминании имени Дмитрия Менделеева. Навязли в зубах и разоблачения этих «интересностей» — к ним мало что можно добавить, кроме того что упомянутые байки глупы и не соответствуют дейст­вительности. Разве только несколько штрихов — для окончательного закрытия темы «водка — пьянство — Менделеев».

Без вина и денег

Сам он водки не употреблял вообще. По воспоминаниям жены, его личные отношения со спиртным были таковы: «Пил всегда очень мало — крохотный стаканчик красного кавказского или бордо». Другое дело, что кроме личных отношений были ещё и общественные. Так, Менделеев входил в комиссию, выяснявшую причину массовых пожаров в Петербурге в 1862 г. Один из главных вопросов, беспокоивших власти: «Может ли человек, неумеренно пьющий водку и спирт, самовозгореться?»

Менделеев ответил на него отрицательно. И как учёный, и как простой наблюдатель, поскольку один такой экземпляр был у него под боком. Вот как писал о ситуации ученик и ассистент Менделеева Гавриил Густавсон: «Газа не было, вместо него жгли спирт, да и того не хватало, потому что его исподтишка пил старый единственный сторож при лаборатории».

Вообще легенды вокруг Менделеева начали складываться ещё при жизни. По иронии судьбы значительная их часть была связана опять-таки с алкоголем.

Свидетельствует его лаборант и сам в будущем академик Вячеслав Тищенко: «В обществе было распространено мнение, что Дмитрий Иванович загребает огромные деньги, потому что подделывает вина братьям Елисеевым». С Елисеевыми, владельцами крупнейшего торгового дома и знаменитого магазина на Невском, Менделеев не был даже знаком. Так что фальсификация вин остаётся на совести общественности.

К большому сожалению, прежде всего для семьи и домочадцев Менделеева, мифом были и «огромные деньги». Смутить Дмитрия Ивановича было нелегко, но британскому химику Роско это удалось. На одном из товарищеских обедов в Англии тот осведомился о размере жалованья русского профессора. Менделеев замялся и попытался увести разговор в сторону. Причины для смущения были. Тот же Генри Энфилд Роско получал 30 тыс. фунтов в год, или по тогдашнему курсу более 300 тыс. рублей. В России годовое жалованье профессора с выслугой 35 лет было в сто раз меньше — 3000 руб. Если он ещё и читает лекции, то — царская прибавка. Целых 1200 руб.

Эта сумма с лихвой покрывала личные потребности учёного, благо они были невелики: «Ел Дмитрий Иванович очень мало и не требовал разнообразия в пище: бульон, уха, рыба. Треть­его, сладкого, почти никогда не ел. Иногда он придумывал что-нибудь своё — отварной рис с красным вином, ячневую кашу, поджаренные лепёшки из риса и геркулеса».

Эталонный гений

Но, когда дело касалось финансирования науки, Менделеев мог пуститься на хитрости и даже на прямой подлог.

Ольга Озаровская, сотрудница Палаты мер и весов, начальником которой был Менделеев, оставила воспоминания о том, как он выбивал ассигнования.

Председатель Государственного совета великий князь Михаил Николаевич должен был посетить палату. К его приходу Дмитрий Иванович готовился своеобразно — вытащил из подвалов в лаборатории всю рухлядь: «Да не в уголок ставь, а на дорогу! Балду-то, балду-то сюда, в коридор! Под ноги, под ноги! Чтобы переступать надо было! Ведь не поймут, что тесно! Надо, чтобы спотыкались, тогда поймут!» Хитрость удалась — деньги на расширение палаты тогда выделили немалые.

Когда говорят о предельном совершенстве, упоминают Парижскую палату мер и весов, где хранятся эталоны всех единиц измерения. Надо полагать, что имя Менделеева там вспоминают с неудовольствием. Именно он в своё время уличил сотрудников Парижского метрологического института в неточности.

Условные знаки на гирьках, с помощью которых измеряли вес вытесненной воды, они наносили резцом. Менделеев доказал, что в бороздках задерживаются мельчайшие пузырьки воздуха, которые искажают вес вытесненной воды, а значит, вся парижская система летит к чертям.

Точность, совершенство и дотошность в каждом вопросе, за который он брался, поражают. Впрочем, многие современники этого не замечали — на виду были его эксцентричные выходки. Любимая история, описанная репортёром Владимиром Гиляровским: в 1887 г. Дмитрий Иванович выбрасывает из корзины исследовательского воздушного шара пилота и стартует сам, сетуя лишь на то, что его, бородатого и длинноволосого, мужики по приземлении могут принять за чёрта и поколотить.

На самом деле это было не весёлое ухарство, а ответственный и опасный эксперимент. Задолго до того полёта, одну — посвящённую русской лирике ХVIII в., Менделеев занимался теоретическим обоснованием исследования верхних слоёв атмосферы и даже разработал проект стратостата с герметичной гондолой, оборудованной системой жизнеобеспечения пилота. Интересно, что примерно той же схемы придерживался впоследствии Сергей Королёв, проектируя спускаемый аппарат первого космического корабля.

Когда говорят о достижениях Менделеева, Периодическая система элементов и работы по химии заслоняют его труды на административном поприще. А ведь этим трудам мы обязаны появлением высших технических институтов в Петербурге, Киеве, Екатеринбурге и Томске. Именно они определяли и до сих пор определяют научно-технический потенциал нашей страны.

Авиация, ракетно-космическая программа, атомный проект — всё это начиналось там, в центрах, созданных трудами Менделеева.

Михаил Ломоносов когда-то сказал: «Российское могущество прирастать будет Сибирью». В нашей науке есть, пожалуй, лишь один человек, стоящий с Ломоносовым вровень. Дмитрий Менделеев. Кстати, родом он как раз из сибирского города Тобольска.

Русский переворот

Константин Циолковский: «Невозможное сегодня станет возможным завтра»

На вопрос: «Что изобрёл Циолковский?» — ответа нет. Потому что он не изобрёл, а теоретически доказал возможность и особенности реактивного движения в космическом пространстве, вычислил скорость выхода ракеты на орбиту (первая космическая) и скорость выхода в Солнечную систему (вторая космическая). Его статья «Исследование мировых пространств реактивными приборами» от 1903 г. стала основой практической космонавтики.

Илья Мечников

«Выживают не лучшие, а более ловкие»

Из всего научного наследия Ильи Ильича более-менее на слуху только его знаменитая простокваша и рассуждения о пользе кисломолочных продуктов. На самом же деле главный труд его жизни — иммунология. Именно за создание теории иммунитета и исследования инфекционных болезней он получил в 1908 г. Нобелевскую премию.

Руководствуясь трудами Мечникова, СССР практически победил многие инфекционные болезни, которые раньше были бичом человечества.

Иван Павлов

«Счастье человека где-то между свободой и дисциплиной»

Нобелевскую премию в 1904 г. он получил за работы по физиологии пищеварения, экспериментально доказав, что этот важнейший процесс регулируется высшей нервной деятель­ностью. Современное представление о психологии человека так или иначе базируется на трудах Ивана Павлова о высшей нервной деятельности.

Александр Попов

«В данный момент вопрос о связи на расстоянии можно считать решённым»

25 апреля (7 мая) 1895 г. Александр Попов сделал доклад «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям». Вот финал выступления: «Выражаю надежду, что мой прибор может быть применён к передаче сигналов на расстояние».

Все виды беспроволочной связи, включая сотовую, Интернет и спутниковую, были бы невозможны без фундаментального открытия Попова.